Часть 3. Вопрос чести - Disciples - Библиотеки Невендаара

Бесконечная череда стремительно несущихся облаков застелила небеса блеклой рванью. Набегающий с севера ветер трепал кроны деревьев, тысячью волн колыхал изумрудное море трав, играя, раскачивал тяжелые полотнища вывешенных на стены города бело-голубых штандартов Империи. Проглядывающее сквозь серое решето облачности, солнце, любовалось нарядной толпой празднично одетых горожан и стройными рядами закованных в парадные доспехи рыцарей. Сумония замерла в ожидании торжественной встречи с новым командующим гарнизона.
Скрыв мертвенную бледность кожи под тонким слоем румян, и надев великолепное, парчовое, под цвет имперского флага платье, Анна сидела в карете, моля Всевышнего о скорейшем возвращении мужа.

- Только бы дождаться, только бы выдержать. – Лихорадочно твердила она, чувствуя, как истерзанное родами тело, все сильней бьет холодный, обессиливающий озноб. - Только бы увидеть его! И все станет по-прежнему. Что бы они с ним не сотворили, он не мог забыть меня! Только бы дождаться! – впившись ногтями в ладони, она что было сил, сжимала кулачки, борясь с подступающей дурнотой.

- Еду! Едут! – донесся с городской стены, крик остроглазого мальчишки. Площадь возбужденно зашумела, стряхивая оцепенение. Плотней сомкнули ряды рыцари. Медленно раскрылись городские ворота. Кавалькада въехала в город. Во главе конной процессии, пустив огромного каурого жеребца шагом, ехал новый командующий. Могучий и мрачный Защитник веры, не оглядываясь на приветственные крики горожан, возвышался в седле, стальным воплощением суровости. Глубокие словно трещины в камне морщины, на его лице, складывались в пугающую маску беспощадного ревнителя закона и справедливости.

Многие молодые рыцари, едва завидев лицо командующего, попрощались про себя с весельем в тавернах и самовольными выездами за город. Бурное ликование граждан, привыкших к теплой улыбке Ярия, неуверенно стихло, столкнувшись с равнодушием защитника, и сменилось настороженностью. Двое близнецов сквайров, проехавших следом за командующим, не производили впечатления ничем кроме своей напыщенности. Наглухо закрытая вещевая карета и того меньше. Взгляды горожан и рыцарей устремились к воротам. Ритмично взмахивая ослепительно белыми крыльями, меж тяжелых створок показался ангел. Немногие узнали в исполненном безмятежностью лице посланника божьего, всем известный и всеми любимый лик Ярия Годспира. Слишком велика была разница между добродушной силой ушедшего рыцаря и ледяной святостью прибывшего ангела.

- Шаг, еще шаг, еще шажочек! – уговаривала слабеющие ноги, дрожащая в лихорадке Анна. Безуспешно пытаясь сохранить изящество походки, она, прошла сквозь в смущении расступающеюся перед ней толпу граждан. Даже, удерживающие толпу рыцари, увидев её, чуть подали коней в стороны.
- Ярий! - Пронесся над притихшей площадью, её слабый крик. – Ярий! Это я, Анна! Обернись!
Ничто не дрогнуло на лучащемся покоем лице крылатого воина. Все так же ровно взмахивали мощные крылья. Едва не задев пошатывающуюся Анну оперением, он пролетел мимо.
- Ярий, нет! Обернись! Пожалуйста, обернись, - горячие слезы, смывая румяна, капнули на мостовую, украсив серый гранит, крохотными розовыми пятнышками.
- Яриил! – С болезненным надрывом выкрикнула она. Ангел обернулся. Их взгляды встретились. Его белая рука потянулась к ней, огонь надежды вспыхнул в её сердце. Но пальцы посланника божьего сложились в благословляющий знак, а через мгновение он, как и прежде равнодушно, продолжил полет.
- Нет! – слабо выдохнула Анна. Неуверенно качнувшись, она шагнула вперед, надеясь догнать ускользающий призрак былого счастья, но чья-то закованная в сталь рука опустилась на её плече, удержав на месте. Она испуганно обернулась и увидела знакомое лицо Хорста. Рыцарь тихонько произнес:
- Не надо. Вас арестуют за мятеж. Вернитесь домой.
- Но…- попыталась возразить она.
- Командующий уже не с нами. Езжайте домой, вы должны успеть. Ваши дети…
- Отставить разговор с гражданским лицом! – Рокочущим басом окликнул их, остановивший коня защитник веры. – Обоих взять под арест. Рыцаря лишить довольства на две недели.
Не успели стихнуть хлесткие фразы, как Хорст, будто ненароком пришпорил коня, скакун громко заржал и встал на дыбы, чьи-то руки потянули Анну назад, и толпа тут же сомкнулась, отрезав от неё вынужденных следовать присяге рыцарей.

Суматошный день угас. Вечер залил улицы Сумонии густеющими чернилами полумрака. Сгорбленная, укрытая неприметным, серым плащом фигура, подошла к бывшему дому семьи Готспир. Скромно поскреблась в дверь входя для прислуги. Открывшая на зов кухарка ахнула, но, тут же взяв себя в руки, недовольно забормотала что-то насчет попрошаек и нехотя пропустила бродяжку вовнутрь.
- О Всевышний! Госпожа! Что вы делаете здесь? Вам нужно немедленно уходить! – закричал спустившийся в кухню дворецкий, едва завидев присевшую на скамью Анну.
- Мои дети, где они, Гурнор? - тихо спросила она.
- Вы понимаете, я … я не могу нарушить служебный долг, я искренне восхищался вашим мужем, но мне нужно поддерживать семью и доброе имя… вы понимаете,- смущенно зачастил дворецкий.
- Где они, Гурнор? – устало повторила вопрос Анна.
- Ваш батюшка прислал своих людей. Ария забрали в церковный приют вместе с кормилицей. Дарий… вас не было, он старался защитить брата и дом. Вышел на них с кинжалом господина. Он сражался как лев, ранил одного из инквизиторов. Боюсь, его арестовали. Анна тяжело вздохнула и, закрыв лицо руками, заплакала навзрыд.
- Г-госпожа, не надо, все что угодно, только не плачьте. Я сохранил ценности для вас, смотрите, все здесь! – вынул кованую шкатулку из отделения для дров потрясенный дворецкий. Еще ни разу за шестидесятилетнюю карьеру ему не доводилось видеть аристократку, плачущую, словно обычная горничная. Дрожащими руками он поставил шкатулку на стол. Анна подняла заплаканные глаза, машинально сняла с шеи маленький ключ и, вставив в скважину, аккуратно провернула. Тихонько тренькнув, шкатулка раскрылась. Драгоценные камни загорелись бликами в свете факелов. Анна не выбирая, достала из шкатулки крупный аметист, протянула дворецкому.
- Что вы, как можно?! Я не могу принять… моя служба, это же дань уважения, не из корысти…
- А новый командующий он здесь? – Неожиданно жестким голосом спросила Анна, положив камень на грубые доски стола.
- Нет. Госп… к-хм, командующий Вайтфалл, остановился сегодня у вашего батюшки. Говорят они давние знакомцы. Еще со времен, кхм, жреческого посвящения. – Вконец смутился дворецкий.
- Как жаль, я бы хотела его увидеть сегодня. – С непривычной сталью в голосе произнесла Анна, закрыв шкатулку. – Прощай Гурнор, мы не увидимся более.
- Ох, грех то какой. Неужели вы …
- Нет Гурнор, я не убью себя. Все сладится. Прощай. – Словно бы обретя силу в страдании, резко поднялась Анна, и, спрятав шкатулку под плащ, покинула теперь уже чужой дом.
- Надо бы доложить охотникам, грех ведь, – произнесла кухарка, кося взглядом на оставшийся на столе камень.
- А вот и доложи, - отозвался дворецкий, – посиди, подумай что скажешь, а там и доложи.
- Уйдет же, пока судить да рядить будем! Еще с нас и спросят потом.
- Ереси не разводи! Когда это было, что б от инквизиции ушел кто? – Дворецкий взял камень и положил на его место новенький золотой.
- И то правда, - тут же стянула монету кухарка, – и без нас разберутся, чай люди то ученые.

Никогда, даже в самой дикой фантазии Анна не могла себе представить, что ей придется идти по знакомым с детства улицам, скрыв свое лицо, старательно горбясь и прихрамывая, будто древняя старуха или нищенка. Тяжелым камнем лежала на её сердце необходимость лжи. Самолюбие ворочалось в душе отравленным жалом, когда люди одаривая её вместо радушной улыбки снисходительными взглядами, брезгливо обходили стороной. Но гордый дух имперской дворянки вел её вперед не давая сломаться. Стараясь закрыться от кошмара настоящего, яркими воспоминаниями детства, Анна спускалась в старый город. Память услужливо подсовывала, казалось, давно уже позабытые картинки.

Вот она, восьми лет отроду, впервые сбежав от сестры смотрительницы, весело топает по истертым камням древней мостовой. Оставшись без опеки, она пьет яркий веселый свет летнего дня. Опьяненная нежданной свободой она поет, и её звонкий голосок эхом отражается от стен дремлющих домов, ныряет в переулки, теряясь в шелесте старых садов. Сидящие на открытых верандах маги, прерывают размышления о тайнах мироздания и, пряча улыбки в седые бороды, с удивлением наблюдают за беззаботным ребенком. Но вот улица упирается в городскую стену. Под самой стеной приютился удивительный дом. Все кажется странным в этом строении. Высокие даже по Имперским меркам двери с непомерно поднятыми над землей ручками. Удивительно большие окна, расположенные на уровне второго этажа. Широкая будто колодец печная труба.

- Кто же живет в таком доме? – прервав песню на полуслове, спрашивает себя маленькая Анна. Любопытство и опасения борются в её душе. Но храбрость приходит на выручку любознательности, и девочка крадучись проскальзывает в щель меж приоткрытых дверных створок. Внутри дом еще удивительнее, чем снаружи. Нет никакого второго этажа, стены уходят ввысь под самый потолок, а вдоль них гордо возносятся исполинские шкафы. В углу стоят кожаные сапоги, каждый из которых в три раза выше онемевшей от удивления Анны. Через дверной проем видна невероятных размеров кухонная плита. Тускло отсвечивают стальные лезвия, висящих над плитой огромных ножей.
- Этот дом не для людей. – Понимает девочка. Страх перед нечеловеческими обитателями удивительного дома гонит её наружу. Но в доме царит тишина. Лишь мириады пылинок танцуют в свете пробравшихся через окна солнечных лучей. Решившись, она делает реверанс и вежливо представляется: «Мое имя Анна Иерих, я пришла к вам в гости, немножко незваной, но с чистым сердцем!»
Из соседней комнаты доносится мощный как порыв осеннего ветра вздох, и глубокий гортанный голос, произносит, чуть растягивая слова: «Спой еще, маленькая пенка».
- Кто вы? – смело идет на звук голоса Анна, и, войдя в комнату, застывает с открытым ртом. Прислонившись спиной к стене, вытянув ноги, прямо на деревянном полу сидит женщина. Совсем как человеческая, но во много раз больше. Лицо великанши озаряет теплая, добродушная улыбка.
- Меня зовут Алия. Я титан. Не бойся, пеночка, мы союзники людей, уже много веков.
- А… А я и не боюсь, я много знаю про вас! – опомнившись старается сгладить свое невежливое удивление Анна. – А почему вы зовете меня птичкой?
- Ты очень мала, даже для человека, и звонко поешь, бесстрашно пролезая всюду, куда заводит тебя любопытство. Совсем как пеночка – пересмешница.
- Ой, я не хотела вас тревожить, - Анна смущено отступает назад. – Наверное, я пойду?
- Пожалуйста, останься, Анна Иерих,- просительно поднимает могучую кисть Алия. – Мне очень приятно, твое общество. Гости, не по службе бывают у меня очень редко. А уж маленькие девочки не приходили никогда.
- Вы живете здесь одна? Почему я не видела вас на городских праздниках? И от чего у вас не бывает гостей? – тараторит Анна в надежде затянуть свою самовольную отлучку из церковного приюта.
- Соглашение о союзе запрещает Титанам проживать в городах людей более чем по одному, а так же появляться без военной надобности на центральных улицах. Гостей не бывает, наверное, потому, что люди очень занятая раса. Вы постоянно спешите куда-то, боитесь не успеть. Кто же будет тратить время на старую одинокую Алию? – Великанша все еще улыбается, но теперь в её добром голосе заметен оттенок разочарования. Она встряхивает головой, великолепная грива льняных волос струиться тяжелым пологом и лицо Анны обдувает смутно знакомый свежий аромат.
- Вы совсем не выглядите старой. И вы пахнете, как… снег! – удивленно произносит вслух девочка.
- У нас с тобой немного разные представления о времени, пеночка. А снег… когда то давно, все титаны жили высоко в горах. Мы были дружны с великанами. Но это было очень, очень давно. – Мечтательно говорит Алия, поднимаясь. Теперь она кажется, Анне огромной как гора и девочка зажмуривается, боясь пошевелиться и попасть под ноги новой знакомой.
- Пойдем пеночка, я провожу тебя, в приюте, наверное, уже бьют тревогу. – Великанша аккуратно обходит Анну, направляясь к выходу.
- Так вы знали, все это время? И не стали ругать?- девочка бежит следом, и с восхищением наблюдает, как Алия надевает свои гигантские сапоги.
- Конечно, знала. Но я понимаю твой поступок, нам всем иногда очень не хватает свободы…

Вместе выходят они на улицу. Шелковистая, прохладная длань подхватывает Анну, вознося на головокружительную высоту. Поборов соблазн зажмуриться, она смотрит по сторонам, дивясь на мгновенно изменившийся город. Старые дома уже не кажутся высокими. Верхушки садовых деревьев уже не шумят над головой, а тихо шепчутся под ногами. Волшебники приветливо кивают, здороваясь с Алией, а та отвечает им лучезарной улыбкой. Анне кажется что титан – воплощение силы и красоты.
- Если бы только моя мама была такой. – Желает про себя девочка. Она бы всегда была со мной. Но вот и граница старого города. Дойдя до невидимой черты, Алия не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, заботливо опускает ладонь на мостовую, помогая Анне слезть.
- Дальше мне нельзя. Лети домой маленькая пеночка. Может быть, мы встретимся еще, когда-нибудь.
- Я приду, обязательно приду еще! – Заверяет титана Анна.
Алия странно, как будто зная что-то, заранее, улыбается и машет ей на прощание.

Двадцать четыре года прошло с тех пор. Разумеется, Анне так и не удалось проведать титана. После её побега и негодования отца, сестры смотрительницы следили за каждым её шагом. А повзрослев, она и сама забыла о кратком знакомстве. Влюбленность, свадьба, дети, все это не оставило Алие ни одного шанса вновь принимать в своем доме маленькую гостью. Но сегодня, потеряв дом, мужа и детей, Анна вспомнила о добросердечной великанше и, стараясь не выходить на свет уличных фонарей, вновь кралась по истертым камням к памятному дому.

Вот и черный монолит городской стены с желтыми светлячками факелов на зубцах. Старый дом на месте, но в окнах нет света.
- Надеюсь, она прилегла вздремнуть. О Всевышний, пусть она мирно спит в доме! – откинув капюшон подбежала к высоким створкам Анна. Дверь была приоткрыта точно так же как и четверть века назад.
- Неужели она ждала, все это время? Ждала меня?!! – Чувствуя, как мурашки вины бегут по коже, Анна вошла в дом. Внутри все осталось по-прежнему, только в углу не было сапог. И в сравнении с воспоминаниями детства, все вроде бы стало поменьше.
- Алия! Алия?! Ты здесь? – забежала в спальню Анна. Но огромная тщательно заправленная постель была не тронута. Пустотой встретили её и кухня, и каминная, и оружейная. Всюду идеальный порядок, но никаких следов титана. Медленно выйдя из дома, Анна обессилено упала на колени. Раскаяние и стыд сжали её горло.
- О, милости небесные, на что я надеялась? Прошло столько лет. Её могли убить, перевести в другой город, да она могла и сама уйти. Что мне стоило приехать к ней раньше? Ведь, она наверняка ждала, ждала, не имея возможности прийти самой. А у меня было все, но я не соизволила даже приказать довезти меня каретой. Сколь же справедливо писание – «И обретет каждый по делам, да помыслам его».
- Алииияяяя! – выкрикнула во тьму Анна. Деревья сада качнулись, гигантский силуэт заслонил звезды.
- Ты немного подросла, с нашей последней встречи, пеночка, но голосок все такой же звонкий, – донесся из сада знакомый протяжный говор титана.
- Алия! Ты здесь! Ты помнишь меня! – вскочила Анна. Не помня себя от радости, она бросилась к выбравшейся на мостовую великанше. Та опустилась на одно колено, как и прежде легко подхватила Анну на руки, нежно прижала к могучей груди.
- Ты пахнешь кровью и болью, пеночка. Что случилось?
- Я должна была прийти к тебе, никто из людей не поймет меня, за мной охотятся!
- Ты снова сбежала из-под присмотра? Нет, не говори сейчас, пойдем на кухню, там есть теплый настой горных трав. Тебе станет легче.
Укачивая Анну на руках, словно мать ребенка, Алия зашла в дом.